Ситуация марта 2011 г., когда, согласно опросу НИСЭПИ, уровень проевропейских устремлений белорусов достиг многолетнего минимума, а уровень пророссийских – минимума, не означала тенденцию. В июне доли "белороссов" и "евробелорусов" вернулись к своим "нормальным" значениям. В частности, на пять процентных пунктов снизилась доля не желающих объединения с Россией.

Распределение ответов на вопрос табл. 1 оказалось близким к тому, которое имело место в марте 2009 г. и в сентябре 2010 г.

В отношении к Европе произошли противоположные изменения: несколько уменьшилась доля приверженцев вступление Беларуси в ЕС и увеличилась доля противников этого выбора (табл. 2). Изменения сами по себе невелики, но исчез эффект рекордности – подобные доли сторонников и противников евроинтеграции встречались в последние годы несколько раз.

"Нормализация" проявилась и в ответах на дихотомический вопрос, где респондентам было предложено сделать выбор между Россией и Европой (табл. 3).

Направление изменений – то же, что и в табл. 1-2, как и там показатели июньского опроса практически совпали с показателями, уже встречавшимися за последние два года.

Ответы на вопросы о геополитическом выборе в июньском опросе оказались в русле общей тенденции, наметившейся после 2008 г. – изменения баланса проевропейских и пророссиских интенций в пользу первых. Однако рекордные данные мартовского 2011 г. опроса оказались всего лишь флуктуацией, отклонением от "нормы", которая сформировалась после 2008 г.

То, что показатели геополитического выбора оказались в границах "коридора", особенно удивительно на фоне резкого падения популярности А. Лукашенко, который всегда пользовался особой поддержкой избирателей пророссийской ориентации.

Данные табл. 4 дают сравнение ситуаций марта и июня 2011 г. Они показывают, как перераспределились политические симпатии к президенту у респондентов с разным геополитическим выбором.

Как видим, снижение готовности голосовать за А. Лукашенко произошло среди всех групп геополитического выбора. Среди "евробелорусов", которые и раньше не слишком были склонны голосовать за него, оно оказалось наиболее значительным – с марта по июнь 2011 г. поддержка президента в этой группе снизилась почти вдвое (на 43%), в двух других группах – примерно на треть (35%) в группе "белороссов" и на 31% в группе не отдавших предпочтения ни России, ни Европе.

Если на уровне общего геополитического выбора Россия соперничает с Западом в массовом сознании белорусов на равных, то на уровне национальной валюты проигрывает вчистую. Даже в ситуации катастрофического обвала курса белорусского рубля переход на российский аналог белорусов не слишком привлекает (табл. 5).

Несмотря на душераздирающие прогнозы А. Лукашенко насчет скорой катастрофы доллара и евро, белорусы им не слишком верят. И свидетельство тому – не только очереди к обменникам, но и данные опроса (табл. 6).

В июне на шесть процентных пунктов снизилось доверие к белорусскому рублю. С учетом размеров девальвации – даже и неплохой результат. При этом доверие к европейской валюте по сравнению с началом года тоже снизилось. Даже острый кризис весьма незначительно повысил доверие к российскому рублю, чем , видимо, и объясняется нежелание белорусов переходить на валюту своего соседа. Зато вернул свои позиции "царь-доллар".

Несмотря на то, что Россия по своей притягательной силе уступает Европе, некоторые шаги и предложения Москвы находят широкую поддержку среди белорусов. Впрочем, иногда эта поддержка имеет достаточно парадоксальный характер (табл. 7).

Как видим, в наибольшей степени требование российского правительства оказались готовыми поддержать сторонники евроинтеграции, а в наименьшей – респонденты, воздержавшиеся от геополитического выбора. "Евробелорусы" не возражают, чтобы европейские стандарты приходили в их страну хотя бы и из России.

Правда, в том, что касается оценок более глубокого российского влияния на Беларусь, в частности, в экономической сфере, связь с геополитическим выбором оказывает в целом предсказуемой (табл. 8).

Белорусы в целом не настроены на распродажу "фамильного серебра" национальной экономики: во всех группах относительное большинство собирает мнение, что эти предприятия продавать нельзя. Впрочем, среди "евробелорусов" эта позиция представлена в наименьшей степени. Зато среди них больше, чем в других группах, популярно мнение, что эти предприятия нельзя продавать именно россиянам. Тут, очевидно, сказывается то обстоятельство, что для части белорусов "Беларусь – в Европу" – это все же "Прочь от России". Но, как видим, не для всех – еще больше "евробелорусов" полагают, что продавать россиянам гиганты национальной индустрии придется или что главное – это вопрос цены.

В свою очередь, среди "белороссов" вдвое больше, чем в других группах геополитического выбора, сторонников мнения, что продать можно и россиянам, но за хорошую цену.

Стоит отметить, что А. Лукашенко, озвучивая в своих выступлениях то первую, то третью позицию, попадает в самые популярные точки зрения.

В табл. 8 обращает на себя внимание, что самые непримиримые противники продажи крупных госпредприятий – не "белороссы" и не "евробелорусы", а те, кто выступает против интеграции страны и с РФ, и с ЕС. Именно они в наибольшей степени разделяют базовую установку А. Лукашенко – не продавать ни в коем случае.

Возможно, для того, чтобы сохранить поддержку населения и продемонстрировать свою "крутизну", А. Лукашенко в апреле обрушился с оскорблениями в адрес руководителей ЕС и Украины. Однако это не снискало ему лавров, большинство белорусов (68.6%) расценили эти пассажи, как недопустимую грубость (табл. 9).

"Искренность" президента в этом вопросе произвела отрицательное впечатление на сторонников как Востока, так и Запада, даже среди приверженцев президента мнения разделились примерно пополам. Как и следовало ожидать, среди его противников, как и среди "евробелорусов", осуждение его высказываний о Ж. Баррозу и украинском руководстве было почти всеобщим.

Рост недоверия к власти выразился и в резкой смене отношения к любимому политико-экономическому детищу А. Лукашенко – строительству в Беларуси АЭС. Следует отметить, что за последние годы отношение к этому проекту менялось: произошел переход от явного перевеса противников строительства АЭС к примерному равенству противников и сторонников (табл. 10). Однако в нынешнем июне произошел резкий рост доли противников АЭС (табл. 11).

Как видим, то обстоятельство, что в Беларуси собираются строить АЭС именно по российскому проекту, отталкивает от него немногих, хотя и заметную долю опрошенных. Более существенным является то, что доля отвергающих строительство АЭС в принципе вернулась на изначальный уровень 2006 г., когда против него был каждый второй респондент.

Кровавые события в Ливии на первый взгляд далеки от забот белорусов. Тем не менее, оценки этих событий в определенной степени обусловлены их геополитическим выбором (табл. 12).

Сторонники и противники официальной версии разделились примерно пополам. Однако это равенство скрывает влияние геополитического выбора: "белороссы" более склонны к официальной версии, "евробелорусы" – к альтернативной.

Если ливийские проблемы достаточно далеки от белорусов, то этого не скажешь о проблеме санкций – визовых и экономических, которые стали реальностью белорусской политики после 19 декабря 2010 г. (табл. 13-14).

Как видим, в целом белорусы относятся к санкциям скорее отрицательно, чем положительно, хотя ни одна из этих позиций не набирает большинства. Но следует отметить, что за текущий квартал доля сторонников санкций заметно выросла и составляет примерно четверть опрошенных, к противникам относится примерно каждый третий респондент.

Заметим также, что характер санкций не особенно влияет на оценки, хотя экономические санкции по определению затрагивают более широкий круг населения, чем персональные визовые санкции, доли сторонников и противников и тех и других примерно одинаковы.

Из табл. 15 с очевидностью следует, что перевес сторонников санкций имеет место только среди "евробелорусов", хотя и среди них четверть – против. Среди "белороссов" противники санкций превосходят по численности сторонников более чем вдвое, среди неопределившихся с геополитическим выбором – почти втрое.

В заключение – данные, которые показывают распределение оценок сложившейся ситуации и политических предпочтений по вариантам геополитического выбора в зависимости от социально-демографических характеристик (табл. 16).

Возраст и образование, как показывают не только нынешний, но и многочисленные предшествующие опросы, в значительной степени обусловливают геополитический выбор: молодые и образованные респонденты в большей степени склонны отдавать предпочтение Европе. Обращает на себя внимание, что в группах лиц преклонного возраста и с низким образованием не только максимальная поддержка объединения с Россией, но и максимальное, по сравнению с другими группами, уклонение от ответа.

Языковое поведение влияет на геополитический выбор в меньшей степени: тем не менее, больше всего к Европе тяготеют русскоязычные, к России – "трасяночники".

Весьма значимым фактором оказывается пользование Интернетом, при этом каждый переход к группе, которая пользуется Интернетом чаще, добавляет сторонников евровыбору.

В этом смысле и те респонденты, которые пользуются российскими социальными сетями "Вконтакте" и "Одноклассники", менее склонны к объединению с Россией, чем те, кто вовсе не пользуется социальными сетями или не знает, что это такое.

Что до социально-политических установок, то чем ниже люди оценивают свое личное материальное положение, перспективы Беларуси и действующую власть, тем больше они склонны к проевропейскому выбору. Что касается рейтинга А. Лукашенко, то за квартал он снизился во всех группах геополитического выбора, особенно в группе "евробелорусов".

Подводя итоги, следует сказать, что как мы и предполагали в мартовской аналитике, пик проевропейских настроений в марте 2011 г. был флуктуацией, к июню ситуация вернулась в "нормальное" состояние, т.е. к тренду, возникшему после 2008 г.