СОВРЕМЕННЫЕ ЧЕРТЫ БЕЛОРУССКОЙ ЭЛИТЫ

Результаты многолетних исследований НИСЭПИ убедительно показывают, что белорусский электорат и белорусская элита различаются не просто социальным статусом и образованием, как в других странах. Элита в нашей стране, как правило, негативно относится к нынешнему курсу (несмотря на то, что работники госсектора сами его и осуществляют!), а значительная часть электората его поддерживает. Контраргументы официальной пропаганды сводятся к утверждениям, либо что это "псевдоэлита", либо что "страшно далека она от народа", и потому на подобное несовпадение можно не обращать никакого внимания. Мы уже не раз публиковали социологические "портреты" наших респондентов, показывающие, что их социальный и профессиональный опыт позволяет им выступать в качестве экспертов и общественных лидеров.

В условиях усиливающейся глобализации позиции той или иной страны все больше зависят от мобильности ее граждан, их включенности в систему разнообразных социальных и информационных связей. Сегодня такая включенность осуществляется, прежде всего, через новейшие коммуникационные технологии. Это, несомненно, понимают и наши власти, о чем свидетельствует широко рекламируемый проект создания белорусской "Силиконовой долины". Давайте рассмотрим, как выглядит белорусская элита и электорат с этой точки зрения.

Из табл. 1 следует несколько важных выводов. Во-первых, очевидно, что почти по всем показателям мобильности белорусская элита (во всяком случае, та, которая участвует в опросах НИСЭПИ) вполне соответствует общеевропейскому уровню. Никакие попытки изолировать ее от стремительно меняющегося мира на идейно-политической или национально-культурной основе, предпринимаемые властями или некоторыми представителями оппозиции, на наш взгляд, уже не приведут к ожидаемым результатам. Во-вторых, лидеры и эксперты, представляющие негосударственный или "третий" сектор, обнаруживают большую мобильность, чем их коллеги из государственного сектора (единственное существенное различие по личным автомобилям объясняется, вероятно, их разным материальным положением, а не мобильностью). В-третьих, мобильность белорусской элиты и электората в целом оказывается не просто различной, между ними – социальная и технологическая пропасть. Отметим как курьез, что единственный критерий, по которому между ними нет заметной разницы – это употребление алкогольных напитков: примерно каждый второй белорус, независимо от социального и профессионального статуса, довольно регулярно "расширяет сознание" с помощью чарки.

Это значит, что политика, демонстративно игнорирующая элиту и опирающаяся главным образом на социальные низы, не просто ущемляет одни социальные интересы в угоду другим, углубляет раскол в обществе. Такая политика неизбежно тормозит социальный и технологический прогресс, изолирует страну не только в пространстве, но и во времени. Отставать всегда легче, чем догонять. К тому же, как правило, отстают одни, а догонять приходится другим. Пока еще в Беларуси есть, кому догонять. Но долго ли они продержатся? И что потом, когда догонять будет уже некому, станут делать "простые люди" во главе со своим президентом?