НЕФТЕГАЗОВАЯ ВОЙНА: "БОЕВАЯ НИЧЬЯ"

Просматривая январские новостные программы белорусского телевидения, любой сторонний наблюдатель наверняка пришел бы к выводу, что в стране объявлены внеплановые президентские выборы или, на худой конец, очередной судьбоносный референдум. Информационная активность главы государства была тому надежным индикатором. Благодаря этой активности, спор белорусских хозяйствующих субъектов с их российскими коллегами превратился в "нефтегазовую войну" между двумя государствами.

Как и положено политику-популисту, президент А. Лукашенко замкнул лично на себя работу по мобилизации населения. Доверить кому-либо из ближайших сподвижников выполнение отдельных элементов мобилизационного плана – означало бы делегировать часть властных (политических) полномочий. Подобное в Беларуси невозможно, ибо противоречит самой природе сложившегося политического режима. В полном соответствии с известным высказыванием А. Лукашенко: "Политик в Беларуси только один", остальные представители сросшихся ветвей власти и не претендуют на сколько-нибудь самостоятельные роли.

Но нынешняя мобилизационная кампания особенная. В отличие от кампаний, связанных с выборами и референдумами, у нее нет четкой даты окончания. Непонятно не только когда, но и чем она должна завершиться. А главное, непонятен сам алгоритм действий мобилизованных сторонников президента. Рыть противотанковые рвы на восточном направлении вроде бы рановато, собираться же на площадях и клеймить зарвавшегося союзничка опасно: А. Лукашенко, подобно Паниковскому, органически боится "большого скопления честных людей". Он предпочитает проводить агитацию среди атомизированных телезрителей.

Вот эта неясность целей и привела к тому, что мобилизационного эффекта, на который рассчитывали власти, не получилось. Обратимся к данным табл. 1. После президентских выборов электоральный рейтинг А. Лукашенко заметно снизился. В этом не следует усматривать разочарования, а тем более переосмысления политических предпочтений столь существенной группой избирателей. Такое снижение уровня поддержки естественно для постмобилизационного периода. Но и новый всплеск не состоялся. Эмоциональная возбужденность президента электорату так и не передалась.

Рейтинг доверия (табл. 2) обычно не столь отзывчив на мобилизационное "давление", но в январе он заметно снизился. Отказавшие президенту в своем доверии граждане "перешли" частично в лагерь не доверяющих президенту, а частично в группу затруднившихся с ответом.

В неблагоприятную для А. Лукашенко сторону изменилось и отношение белорусов к курсу развития страны (табл. 3).

Постоянная концентрация внимания на росте цен на энергоносители, в конце концов, привела к эффекту, описанному Чеховым в рассказе "Пересолил". Данный вывод чрезвычайно важен. Если с точки зрения тех, кто формирует "погоду в доме", политика – во многом производна от экономики, то для общества в целом поступающие сверху политические сигналы – команда для принятия конкретных экономических решений. Поэтому далеко не случайно, что уже со второй половины декабря белорусы стали усиленно скупать иностранную валюту.

Тем не менее, общий баланс отношения белорусов к президенту после "нефтегазовой бури" остается положительным. Так, доля тех, чье мнение о курсе А. Лукашенко изменилось после этого в лучшую сторону (6.2%), примерно равна доле тех, чье мнение изменилось в худшую сторону (7.8%), но число его сторонников в полтора раза больше числа противников: 42.4% vs. 28%.

Данные табл. 4 показывают, что А. Лукашенко по-прежнему остается источником главных надежд на экономическое развитие страны. По сравнению с результатами опроса в ноябре 1994 г., т.е. через четыре месяца после президентских выборов, его позиция в этом отношении остается незыблемой. Значительно "подтянулась" правительство, которое вместе с президентом составляет нерушимый тандем исполнительной власти. А вот власть законодательная "похудела", что на первый взгляд может показаться странным. С Верховным Советом А. Лукашенко воевал с первого дня своего президентства, а с Национальным собранием, собственным детищем, конфликты уже не могли быть по определению. Возможно, именно поэтому общественное мнение и не замечает данную ветвь власти. Концентрация власти в одних руках отразилась и на СМИ, особых надежд с которыми общество по-прежнему не связывает. Замкнула рейтинг надежд судебная власть: 2.7% – своеобразный итог институциональных преобразований в стране.

Удивительным оказался рейтинг иностранного капитала. К сожалению, отсутствуют промежуточные данные, что не позволяет отследить динамику за 13 лет, следовательно, невозможно и определить вклад январских событий. Но сам факт наличия конкурирующего источника надежд внушает определенный оптимизм.

Если же общественному мнению дать "черно-белый" критерий оценки главы белорусского государства, предложив при ответе на вопрос: "Как Вы оцениваете деятельность Александра Лукашенко во время белорусско-российского нефтегазового конфликта?" только два взаимоисключающих варианта, то ответы получаются легко прогнозируемыми.

Они сопоставимы с уровнем доверия президенту. Такое распределение не ситуативно. Оно слабо зависит от конкретных действий в режиме "здесь и сейчас", потому что диктуется самой структурой белорусского общества.

Данные табл. 6 позволяют сделать еще один глубокий временной срез. Вопреки сложившемуся мнению, А. Лукашенко был воспринят в 1994 г. как человек реформ, как лидер, способный на революционное преобразование действительности. Что изменилось с тех пор в глазах общественного мнения?

Революционность трансформировалась в стремление сохранить прежнюю систему управления. Значительно возросла и составляющая, связанная с укреплением личной власти, а вот склонность к реформаторству практически не девальвировала. Но с данным выводом следует быть осторожным. Все дело в том, что при составлении вариантов ответов составители сознательно повторили перечень 1994 г. В этом были свои плюсы, но и свой минус. "Меню" предполагаемых ответов составлялось в период социально-экономического кризиса, поэтому оно не содержало характеристик, важных для политика периода стабильности. Сегодня при выборе вариантов ответа сторонники А. Лукашенко (т.е. половина избирателей) столкнулись с отсутствием "подходящей" характеристики. Их выбор в пользу первого варианта в определенной степени был обусловлен не реформаторским потенциалом президента, а ощущением стабильности, исходящей от слов "медленно, но верно".

В итоге на "внутреннем фронте", если результат "нефтегазовой войны" оценивать через отношение к личности ее инициатора, получилась "боевая ничья". В глазах сторонников А. Лукашенко сохранил имидж сильной личности. Его противники остались при своих убеждениях. Соотношение 2 vs. 1 не изменилось. Что же касается результата на "восточном фронте", то, судя по данным опроса ВЦИОМ, российское общественное мнение стало изменять белорусскому "батьке".