В последнее время в белорусской оппозиционной прессе все чаще публикуются материалы, в которых авторы высказывают свои сомнения по поводу результатов независимых социологических исследований. Так, в частности, в статье "О радикалистах и желтой майке лидера", опубликованной в газете "Народная воля" 17 августа, автор, ссылаясь на НИСЭПИ относительно того, что "в акциях протеста против ухудшения своего материального положения готовы участвовать 18.1% опрошенных", проводит элементарный арифметический расчет и приходит к выводу, что в акциях протеста должны принимать участие не менее 2 миллионов человек. Не обнаружив и сотой доли от расчетной, он "позволяет себе усомниться в реальности приведенного процента".

С сомнением автора следует согласиться, ибо социологи НИСЭПИ никогда и не утверждали, что миллионы белорусов готовы принять участие в акциях протеста, уже в сило того, что подобным видом прогнозирования они не занимаются. Не следует путать социологию с астрологией. Социологи изучают общественное мнение и с его помощью пытаются понять процессы, происходящие в белорусском обществе. Проиллюстрируем вышесказанное на примере табл. 1.

Что означают приведенные данные? Они говорят нам о намерениях респондентов, высказанных в момент опроса. От декларации о намерениях до реального поступка – дистанция огромного размера. Сами по себе результаты, полученные в ходе конкретного опроса, обладают крайне низкой информационной емкостью, но если вопрос задается регулярно, то у социологов появляется возможность проследить изменения в общественных настроениях. В частности, рост положительных ответов на вопрос табл. 1 будет свидетельствовать об увеличении напряженности в обществе. Разумеется, для окончательного вывода о подобном социальном процессе одного такого тренда недостаточно.

И завершая анализ данных табл. 1, процитируем российского социолога Ю. Леваду: "В тех случаях, когда исследования показывают уровни одобрении, доверия или, наоборот, несогласия, недоверия и т.п., выражаемых большей частью опрошенных по отношению к какому-то деятелю, партии, позиции, то это, как правило, показатели настроений, а не готовность действовать. В любом случая действующей силой является не "большинство" или "меньшинство", а структура, организация, институт, солидарная группа".

А теперь обратимся к табл. 2. Если доля граждан, декларирующих свою готовность принять участие в акциях протеста, в сентябре месяце составила 17.4%, то число белорусов, одобряющих проведение подобных акций, оказалось почти в три раза выше. Главный вывод, который можно сделать из приведенных ответов, заключается в том, что идея "Социального марша" в белорусском обществе популярней идеи "Европейского марша". Отсюда, однако, не следует, что организаторы "Социального марша" соберут большее количество участников. В акциях протеста, организуемых оппозиционными партиями, принимают участие, как правило, одни и те же люди. Понять истинную причину, мотивирующую их выйти на площадь, не так-то просто, но ясно, что "тема" акции протеста играет для них второстепенную роль.

Если же рассматривать результаты ответов на вопрос табл. 2 с точки зрения ценностных норм, то приоритет социальной справедливости для большей части населения выглядит вполне естественным. Но отсюда не следует, что в защиту справедливости люди готовы совершать поступки. Данный вывод иллюстрируют данные табл. 3.

Как можно видеть, самая массовая форма политической активности сегодня – электоральная. В условиях демократии это не так уж и мало, но с учетом белорусского своеобразия при подсчете голосов этого явно недостаточно. Что касается активных действий, то за последние шесть лет доля граждан, признающих их возможность для достижения своих требований, не изменилось. При этом необходимо еще раз напомнить, что речь идет исключительно о декларативной готовности.

От исторического наследия так просто не избавиться. В условиях бесправия и жесткой иерархии столетиями вырабатывались совершенно иные механизмы решения личных проблем. Люди предпочитают приватно договариваться, а не выходить на площадь. Отсюда столь важную роль в авторитарных и тоталитарных системах играют личные связи и механизм взяток, причем не только на личном уровне, но и на корпоративном. Сошлемся для убедительности на последние результаты исследовательского центра ИПМ, опубликованные в "Белгазете" 24 сентября: "Он (успешный белорусский бизнес) в большинстве своем представляет класс политических предпринимателей, или бизнес-элемент номенклатуры. Таких в стране около 20 тыс., с разной степенью приближения к коридорам власти. В их число входят родственники чиновников и бывшие госслужащие, в т.ч. силовых структур, сохранивших с коллегами доверительные связи. На их фоне остальные просто вымирают".